Речные заводи (том 1) - Страница 121

121

Дальше история рассказывает о том, что Сун Цзян, распрощавшись с Лю Таном, вернулся к себе домой. Он шел и думал:

«Хорошо еще, что никто из стражников не попался навстречу, а то могла бы случиться беда. Пришлось‑таки Чао Гаю пойти в разбойники! – продолжал он размышлять. – Ну и дела творятся!»

Не успел он свернуть во второй квартал, как услышал позади себя чей‑то голос:

– Господин писарь! Куда же это вы исчезли? Давненько мы с вами не видались!

Когда Сун Цзян оглянулся, душа у него ушла в пятки. Не произойди этой встречи, Сун Цзян, не отличающийся смелостью, не стал бы удалым молодцом, а его мягкое сердце не ожесточилось бы.

Но о том, кто позвал Сун Цзяна, вы, читатель, узнаете из следующей главы.

Глава 20

в которой рассказывается о том, как старая ведьма Янь, напившись, избила Тан Ню‑эра и как Сун Цзян в гневе убил Янь По‑си

Вы уже знаете о том, что Сун Цзян, расставшись с Лю Таном, медленно брел домой по залитым лунным светом улицам. И тут ему повстречалась старуха Янь, которая поспешила к нему со словами:

– Господин писарь! Я уже много раз посылала вам через различных людей приглашение, но столь почтенного человека трудно застать дома! Моя негодная дочь своими заносчивыми речами оскорбила вас. Но пожалейте хоть меня, старуху, зайдите к нам; я велю дочери извиниться перед вами. Раз уж посчастливилось мне встретить вас, пойдемте вместе!

– У меня сегодня очень много неотложных дел в уездном управлении, – отнекивался Сун Цзян. – Я приду как‑нибудь в другой раз.

– Не отказывайтесь! – настаивала старая Янь. – Моя дочь так ждет вас! Уж вы порадуйте ее, господин писарь, окажите ей хоть капельку внимания.

– Я, право, сегодня очень занят, но завтра приду обязательно.

– А я хочу, чтобы вы отправились со мной сейчас же, – решительно заявила Янь. И, схватив Сун Цзяна за рукав, быстро заговорила: – И кто это вас все настраивает против нас? Ведь мы обязаны вам своей жизнью, и если что и болтают, так нельзя же всему верить. Вы ведь сами лучше других все понимаете. Если дочь моя поступила дурно, так виновата в этом только я. Очень прошу вас, не отказывайтесь, пойдемте.

– Не настаивайте понапрасну, – сказал Сун Цзян, – я не могу бросить свои дела.

– Если вы даже и задержитесь, – не унималась старуха, – то начальник уезда не накажет вас за это. А если я отпущу вас сейчас, то больше, пожалуй, и не встречу. Так что пойдемте лучше сейчас, а дома я вам кое‑что скажу.

Сун Цзян был по натуре человеком сговорчивым и не мог устоять перед настояниями старухи.

– Ладно, отпустите‑ка мой рукав, я пойду с вами.

– Только не вздумайте убегать, господин писарь, ведь я старая и мне за вами не угнаться.

– Да разве могу я так поступить! – возмутился Сун Цзян.

И они пошли. У самого дома Сун Цзян в нерешительности остановился, но тут старая Янь опять схватила его за рукав, говоря:

– Раз уж вы здесь, то должны войти.

Войдя, Сун Цзян сел на скамейку. Старуха была очень хитра и, опасаясь, как бы Сун Цзян не сбежал, уселась с ним рядом и позвала:

– Дочка! Твой возлюбленный Сань‑лан пришел!

По‑си в этот момент валялась в постели и, уставившись на пламя светильника, мечтала о Чжан‑сане. Услышав слова матери, она решила, что пришел именно он, и, быстро вскочив с постели, стала приводить в порядок свои растрепанные волосы, обиженно приговаривая: «Ах ты, негодный! Заставил меня так мучиться. Вот я надаю тебе сейчас затрещин, тогда будешь знать». И она быстро сбежала по лесенке вниз. Но, подойдя к занавеске, закрывающей вход, она заглянула в щель и увидела Сун Цзяна, ярко освещенного лампой. Тогда По‑си кинулась назад, взбежала вверх по лестнице и снова улеглась в постель.

Старая Янь, услыхав, как дочь спустилась было вниз, а потом вернулась к себе, опять крикнула:

– Твой Сань‑лан здесь! Что же ты спряталась?!

– Моя комната не так уж далеко! – крикнула По‑си с постели. – Разве трудно найти дорогу? Он ведь не слепой, и сам может прийти сюда. Видно, ждет, чтобы я вышла встречать! – И она продолжала ворчать в том же духе.

– Экая негодница! Заждалась вас, – промолвила старуха, – а теперь сердится и хочет подразнить. Пойдемте, господин писарь, я провожу вас наверх, – оказала она, смеясь.

От слов По‑си Сун Цзяну стало как‑то не по себе, но старуха силой потащила его наверх.

Комната По‑си состояла из шести отделений. Впереди находился столик для еды и скамеечки. Во второй части – спальня, где в углу стояла расписная кровать с пологом из красного шелка, скрытая маленькими ширмами. У кровати на вешалке висело полотенце, по другую сторону лежали щетки и стоял умывальный таз. На лакированном столике с золотыми инкрустациями красовался оловянный подсвечник. На полу возле кровати были расставлены маленькие скамеечки, а напротив – четыре кресла вряд. На стене висела картина, изображающая красавицу.

Старуха Янь привела Сун Цзяна в комнату дочери, и он опустился на скамеечку. Стащив По‑си с кровати, мать сказала:

– Господин писарь пришел! У тебя, дочка, скверный характер, ты оскорбила его, и он перестал бывать у нас. Ты ведь сама, пока сидела здесь одна‑одинешенька, все время думала о господине писаре. А теперь, когда мне с таким трудом удалось привести его, ты не желаешь даже встать с постели и поговорить с ним. Какая же ты своенравная, никак тебе не угодишь!

– Что это ты так расшумелась? – сказала По‑си матери, отталкивая ее от себя. – Я не сделала ничего дурного! Он сам перестал ходить ко мне. За что же я должна просить прощения?

121