Речные заводи (том 1) - Страница 192

192

Итак, У Сун заночевал вместе с Сун Цзяном. Они долго беседовали обо всем, что с ними случилось за последний год. Сун Цзян остался очень доволен встречен. На следующий день У Сун поднялся на рассвете, умылся, прополоскал рот и вышел в зал приветствовать всех собравшихся. Сели завтракать. Кун Мин был за хозяина, а Кун Лян, превозмогая боль, ухаживал за гостями. Старый Кун распорядился зарезать барана и свинью, и снова началось пиршество.

В этот день в поместье Куна побывали все родственники и соседи. Они приходили засвидетельствовать У Суну свое почтение. Собрались также все домочадцы. Сун Цзян был очень весел и после пира обратился к У Суну с таким вопросом:

– Где же ты теперь думаешь найти себе пристанище?

– Я рассказал уже вам, дорогой друг, – отвечал У Сун, – что огородник Чжан Цин дал мне письмо и советовал идти на гору Эрлуншань – Двойного дракона – к татуированному монаху Лу Чжи‑шэню и остаться в его стане. Сам Чжан Цин также собирается туда.

– Что же, это хорошо, – произнес Сун Цзян. – Не стану тебя обманывать. На днях мне сообщили из дому, что начальник крепости Цинфын по имени Хуа Юн, по прозвищу «Маленький Лян Гуан», знает о том, что я убил Янь По‑си, и шлет мне письма, приглашая приехать к нему пожить. Это недалеко отсюда, и вот уже два дня, как я хочу отправиться туда, но не решаюсь из‑за плохой погоды. Однако идти все равно надо, и лучше всего, пожалуй, если мы пойдем вместе.

– Боюсь, дорогой брат мой, что идти нам вместе очень опасно, – ответил У Сун. – Преступления мои столь тяжки, что даже при общем помилования меня не простят. Вот потому‑то я и решил укрыться в разбойничьем стане на горе Эрлуншань. К тому же я нарядился странствующим монахом, и в таком виде мне неудобно идти с вами, дорогой брат. Стоит лишь кому‑либо по дороге заподозрить меня, как и вы окажетесь замешанным в это дело. И хотя мы дали друг другу клятву жить и умереть вместе, но было бы нехорошо впутывать и Хуа Юна. Лучше уж мне идти на гору Эрлуншань. А если небо сжалится над нами и мы останемся живы, я непременно разыщу вас, дорогой друг. Может быть, выйдет прощение разбойникам и нам дадут возможность доказать, что мы честные люди.

– У тебя, брат мой, благородное сердце, – сказал Сун Цзян. – И раз ты еще надеешься верой и правдой послужить императору, само небо поможет тебе. Действуй так, как задумал, я не решаюсь тебя отговаривать. Побудь со мной еще несколько дней, а потом отправляйся в путь.

Прошло дней десять. Сун Цзян и У Сун собрались уходить. Но старый Кун и его сыновья ни за что не хотели отпускать их и уговорили остаться еще дней на пять. Однако, когда этот срок стал близиться к концу, Сун Цзян решительно заявил, что должен идти. Тогда хозяин устроил прощальный пир, который продолжался весь день.

Утром старый Кун отдал У Суну все его вещи: черную рясу странствующего монаха, письмо, монашеское свидетельство и железный венец, четки, кинжалы и деньги и еще новую одежду. Затем он подарил Сун Цзяну и У Суну по пятидесяти лян серебра на путевые расходы. Сун Цзян отказался взять деньги, поэтому старому Куну и его сыновьям пришлось засунуть серебро в узлы с вещами.

Пока Сун Цзян одевался, У Сун облачился в одежду монаха, одел на голову железный венец, на шею четки из человеческих костей, собрал узел и к поясу привесил два кинжала. Сун Цзян, взяв свой меч, кинжал и узелок, одел войлочную шапку, и они распрощались с хозяином. А его сыновья Кун Мин и Кун Лян, приказав поселянам нести вещи, провожали гостей более двадцати ли и, наконец, простились. Сун Цзян взял свой узел и сказал:

– Зачем провожать нас, мы сами понесем свои вещи.

Тогда Кун Мин и Кун Лян еще раз поклонились им и отправились с работниками домой. А сейчас речь пойдет о другом.

Шагая по дороге, Сун Цзян и У Сун толковали о всякой всячине; шли они до позднего вечера и заночевали под открытым небом, а ранним утром встали, позавтракали и двинулись в путь. Они прошли еще около пятидесяти ли и приблизились к торговому местечку Дуаньлунчжэнь, где дороги расходились в трех направлениях. Сун Цзян обратился к одному из жителей с вопросом:

– Какая дорога ведет к горе Эрлуншань и к городу Цинфын?

– В эти места ведут две разные дороги: на запад – к горе Эрлуншань и на восток – к городу Цинфын, расположенному как раз за горой Цвифын.

Тогда Сун Цзян сказал У Суну:

– Ну, дорогой брат, сегодня мы должны с тобой расстаться. Выпьем же на прощанье!

– Я провожу вас немного, а потом пойду, – промолвил У Сун.

– Нет, не делай этого, – возразил Сун Цзян. – Правильно гласит древняя поговорка: «Провожай гостя хоть за тысячу ли, а расставаться все же придется». Лучше отправляйся, брат, в свой дальний путь – пораньше придешь на место. В стане воздерживайся от вина. Если выйдет императорский указ о помиловании, уговори также Лу Чжи‑шэня явиться с повинной. Вас назначат охранять границу, и вы, с оружием в руках, добудете себе славу, оставите почетное имя потомству и не зря проживете свою жизнь. Я же человек преданный, но ни к чему не способный. И вряд ли сумею выдвинуться. А вот такой герой, как ты, дорогой брат, может совершить великие дела. Крепко запомни мои слова. Мы еще встретимся с тобой.

У Сун внимательно выслушал наставления Сун Цзяна. Они зашли в кабачок, выпили по нескольку чашек вина, расплатились и ушли. На окраине города, в том месте, где расходились дороги, У Сун четыре раза низко поклонился. Сун Цзяну так тяжело было с ним расставаться, что он даже прослезился и еще раз повторил:

– Дорогой брат! Не забывай моих слов: воздерживайся от вина, не затевай ссор, береги себя.

192