Речные заводи (том 1) - Страница 174

174

– Ну, господин мой, – рассердился У Сун. – Видно, вы еще не забыли, как он вас бил. Этак выжидать – совсем не мужское дело, пойдемте‑ка лучше без дальних разговоров! Чего там откладывать на завтра! Раз решили, надо идти, и нечего бояться, что он приготовится!

Когда У Сун, не слушая никаких уговоров, хотел уже покинуть комнату, из‑за ширмы вышел начальник лагеря, человек весьма почтенного возраста, и обратился к нему со следующими словами:

– Я слышал ваш разговор и счастлив познакомиться с таким справедливым человеком. Моему сыну, кажется, действительно повезло. Пойдемте же во внутренние комнаты и побеседуем.

У Сун покорно последовал за начальником лагеря, и, когда они пришли туда, начальник сказал:

– Прошу вас присесть, благородный человек!

– Что вы, я же заключенный! – воскликнул У Сун. – Осмелюсь ли я сидеть рядом с вами?!

– Не говорите так, добрый человек, – возразил начальник лагеря. – Для моего сына встреча с вами большое счастье, так стоит ли церемониться.

Тогда У Сун произнес положенное по этикету приветствие и сел на указанное ему место; Ши Энь же стал перед ним.

– Что ж вы не сядете, молодой господин? – спросил его У Сун.

– Вас принимает мой отец, и я прошу вас, дорогой брат мой, не обращать на меня внимания.

– В таком случае я буду себя неловко чувствовать, – заметил У Сун.

– Ну, уж если вы так справедливы, – сказал на это начальник лагеря, – то, поскольку здесь нет посторонний, Ши Энь может сесть.

Слуги принесли вина, фруктов и закусок. Начальник лагеря собственноручно наполнил чашку У Суна вином и сказал:

– Ваша доблесть, благородный человек, вызывает всеобщее уважение. Так вот в чем состоит наше дело. Сын мой торговал в Куайхолине. Взялся он за это не ради наживы, а, главным образом, для благоустройства нашего округа. Нежданно‑негаданно Цзян Мынь‑шэнь силой отнял у него это дело. Лишь с вашей доблестью и мужеством, справедливый человек, можно отомстить за нанесенную обиду. Если вы не отказываете ему в помощи, то прошу вас до дна осушить эту чашку и принять от моего сына четыре поклона в знак того, что он будет почитать вас, как старшего брата.

– Разве осмелюсь я, человек без всяких талантов и знаний, принять поклоны вашего сына! – запротестовал У Сун. – Это будет для меня такой незаслуженной честью!

Затем он выпил вино, и Ши Энь отвесил ему положенные четыре поклона. У Сун поспешил ответить ему поклонами, и таким образом был скреплен их братский союз. В тот день У Сун был в отличном настроении, много пил и ел и в конце концов Настолько опьянел, что люди под руки отвели его и уложили в постель. Однако особо распространяться об этом нет никакой надобности.

На следующий день отец сказал:

– Вчера вечером У Сун здорово напился и, верно, плохо себя чувствует. Можно ли посылать его сегодня? Не лучше ли сказать, что мы отправили на разведку человека и тот сообщил, что Цзян Мынь‑шэня нету дома? Отложим это дело на завтра, а там решим, как быть.

Придя в этот день к У Суну, Ши Энь сказал:

– Сегодня не стоит идти. Я отправил на разведку человека, и тот сообщил, что Цзян Мынь‑шэня нету дома. А вот завтра, как только поедите утром, так я и попрошу вас пойти.

– Что ж, завтра так завтра, – отвечал У Сун. – Только не хочется день зря терять.

После завтрака Ши Энь с У Суном отправились прогуляться, а вернувшись, поговорили о приемах боя с пикой и палицей. В полдень Ши Энь пригласил У Суна обедать. Вина на этот раз подали всего несколько чашек, зато кушаний приносили без счета. Но У Суну очень хотелось выпить, и поэтому он все время подливал Ши Эню, приглашая его выпить.

Покончив с едой, У Сун простился и ушел к себе. Когда он сидел там и размышлял, то вдруг увидел двух слуг, которые пришли помочь ему умыться. У Сун спросил одного из них:

– Отчего это сегодня за обедом было так мало вина и одни лишь мясные блюда?

– Не стану обманывать вас, господин, – отвечал слуга, – утром начальник лагеря совещался со своим сыном о том, отправиться ли вам сегодня с их поручением. Они решили, что вчера вечером вы изрядно выпили и сегодня не справитесь с этим делом. И чтобы завтра вы могли туда отправиться, к обеду подали мало вина.

– Ах, вот оно что! – воскликнул У Сун. – Вы думаете, если я пьян, так и не справлюсь с вашим Цзян Мынь‑шэнем?

– Именно так они думали, – подтвердил слуга.

Всю ночь не спал У Сун и с нетерпением ждал рассвета. А на следующее утро он встал, умылся, прополоскал рот, повязал голову косынкой наподобие иероглифа «вань», одел рубаху серого цвета, обмотки и матерчатые туфли с восемью завязками и наклеил на лицо пластырь, чтобы скрыть клеймо. Вскоре пришел к нему Ши Энь и пригласил завтракать. Когда У Сун поел и выпил чаю, Ши Энь сказал ему:

– В конюшне уже стоят оседланные лошади, и мы можем ехать.

– Ноги у меня, кажется, не маленькие, – сказал У Сун, – так зачем же ехать верхом? И еще я хотел просить вас выполнить одну мою просьбу.

– Говорите, – отвечал Ши Энь, – и желание ваше всегда будет исполнено, дорогой брат мой.

– Так вот, – продолжал У Сун, – когда мы выйдем из города, я назначу по дороге несколько пунктов, которые называются. «Без трех дальше не пойдем!»

– А что это значит? – спросил Ши Энь. – Я что‑то не совсем понимаю.

– Так вот что я скажу тебе, – сказал У Сун, смеясь, – если хочешь, чтобы я побил Цзян Мынь‑шэня, то по дороге будешь подносить мне по три чашки вина в каждом кабачке, который встретится нам. Не выставишь мне этих трех чашек – с места не двинусь. Это я и называю: «Без трех дальше не пойдем».

174